Пропонуємо до вашої уваги інтерв’ю з нашим другом та побратимом Марленом Місіратовим, активістом Єдиного союзу патріотів України, в якому він розказує про свій шлях на фронті у лавах Добровольчого Українського Корпусу “Правого Сектору” та під керівництвом лідера ЄСПУ Валентина Манька.
– Марлен, расскажите нам, как вы нашли себя на этой войне?
- Началась аннексия Крыма, а я являюсь ярким и ярым проукраинским крымским татарином, поэтому, в том Крыме мне не было места. И что мне было делать? Я уехал в Херсон, там явился в военкомат с просьбой дать мне в руки автомат, чтобы воевать. Сейчас такая просьба называется служба за контрактом, тогда это называлось вступить в ряды добровольцев. Но, в военкомате мне сказали, мол, езжайте домой, мы с вами свяжемся. А куда домой? Спросил я себя. Мой дом теперь вся Украина. И я поехал в Киев, на Майдан и сразу же вступил в Правый сектор. На второй день нас направили в Днепр на их базу. Там нас и подучили военным премудростям. Помните, как начинался референдум в Красноармейске? Наше первое задание было не допустить этот референдум, и мы его не допустили.
– Расскажите поподробней про ваш боевой путь. Чем вы занимались в Правом Секторе?
- Боевой мой путь начался с Покровки. Мы защищали города и поселки от сепаратистов, которые оккупировали нашу землю. Великая Новоселовка, Курахово и дальше. Считай до Донецка. Мы там были первыми. Еще ВСУ в эти города не заходили, а мы там уже были. Делали диверсионные работы. Занимались разведкой. Мы были самой первой боевой группа, которая фактически воевала в тылу врага. Потом у нас появился такой командир – Валентин Манько. Он был командиром Добровольческого Украинского Корпуса. Он увидел во мне бойца и забрал к себе в подразделение.
– И что было дальше?
- А дальше я набрал свою команду, которая стала лучшей в секторе. Больше половины ребят погибло. Мы занимались привычным делом – зачищали города и села от врага.
– Вы были в плену. Как вернулись с него живым?
- Да, попал к ним в плен. Били. Издевались. Хотели отрезать руку. Думал все – не выживу. Но ко мне, в один счастливый для меня день, подошел ихний начальник безопасности ДНР и спросил, мол, ты знаешь такого себе Валентина Манька. Знаю, ответил я, это мой брат. И он мне сообщил, что ему, то есть, Маньку, поставили, на их взгляд невыполнимую задачу – найти кадрового российского военного, потомственного, у которого и отец был военным, и дед, найти его и обменять на наших четырех пленных, включая и меня. Я знал, я надеялся, что Валентин меня не оставит в беде. Так и вышло. Командир нашел этого человека. Договорился об обмене.
– Нам известно о чрезвычайном происшествии во время обмена, которое с вами произошло. Расскажите, что случилось?
- Когда меня допрашивали, то искали «Татарина», то есть меня. Знали бы, что татарин это я, убили бы. Я же сказал, что да, я крымский татарин и позывной у меня «Марлен». А когда начался обмен пленными, с нашей стороны было сказано, что без татарина обмена не будет. Тогда и начался переполох. Меня хотели поймать, но я успел добежать до своих. Мне повезло просто. Могли и поймать. Обмен все же произошел. Им нужен был этот русский офицер. Потом была больница. Подлечили и сказали ехать к себе домой на реабилитацию. А куда ехать? Мне некуда было ехать, и я поехал к своим побратимам в Донецкий аэропорт. Там шли бои. Там продолжил воевать и я. Я был на фронте 3 года. Много всего произошло со мной за эти три года, рассказать не пересказать.
– Марлен, скажите, у вас есть мечта?
- Да, у меня есть мечта. Мы боремся за свою землю, за украинскую землю. Никакие Минские соглашения нас вообще не интересуют. Нам не нужен Ростов и Москва. Мы хотим выгнать врага с нашей земли. И я хочу вернуться в Крым. Крым был украинским и будет. И для этого мы здесь – воюем и боремся.
